В документах архивного фонда Государственного архива в г. Шадринске в Коллекции документов и воспоминаний «Шадринцы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» имеются воспоминания хирурга эвакогоспиталя № 1726 г. Шадринска Таисьи Андреевны Пухтинской (Шевелевой).
Имя этой женщины хорошо известно в г. Шадринске. Т.А. Пухтинская родилась 22 октября 1913 г. в Кировской области Молотовском районе, д. Б. Хмелевка.
Врач. Хирург и травматолог. Заведовала станцией переливания крови. Во время Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. работала в эвакогоспитале № 1726 г. Шадринска. Ее воспоминания относятся к тому времени. «Стать врачом я не мечтала. По складу ума и характера мне, скорее всего, хотелось быть инженером или геологом.
После окончания школы второй ступени попала в один из районов Свердловской области на ликвидацию неграмотности. Потом поехала в Свердловский геологоразведочный институт, а мне говорят: приходи через год, нынче ты еще мала (мне тогда было 16 лет). Спустя некоторое время папа узнал, что в Свердловске открывается медицинский институт. Позвонил мне – он тогда плотничал по деревням, - говорит, давай, попробуй. Так вот я и оказалась в мединституте. Вначале мне не очень-то и нравилось, но на третьем курсе я выбрала хирургический уклон, и отношение к медицине изменилось. В 1936 г. из института я вышла уже хирургом.
В 1941 г. меня направили на специализацию по военно-полевой хирургии. А мне очень тяжело было уезжать из дома от маленького сына – ему не было еще и двух лет. Я все оттягивала поездку, а тут вдруг встретила ответственного товарища, который знал, что я должна быть в Москве 30 апреля.
- Почему не уехала? – спрашивает.
- Как же я оставлю такого маленького сына, не могу я поехать.
- Ну что же, будем тогда судить тебя.
Рассказала я дома об этой встрече, и было решено, что мне надо ехать. 4 мая я была уже в Москве. По занятиям быстро догнала свою группу. А в июне в Москву приехал муж. Он получил новое назначение. Ему предложили три места. Мы выбрали Дарницу на Украине – мужу всегда хотелось пожить там. 20 июня я провожала его в Киев. Мы долго прощались, как будто предчувствовали, что расстаемся надолго. 22 июня в 2 часа ночи он приехал в Киев. В 4 часа город бомбили… в военкомате, куда он сразу обратился, его направили под Чернигов. Там он и попал позже в плен.
Как только началась война, я уехала с курсов домой – по мобилизационному предписанию через три дня после объявления военного положения я должна была явиться в военкомат. Там мне сказали, что буду работать в эвакогоспитале. Меня назначили начальником первого хирургического отделения. Я было начала отказываться: какой же из меня начальник, если второй год только работаю. А мне в ответ: ты же специализацию по военно-полевой хирургии в Казани и Москве прошла, кому как ни тебе этим заниматься.
В первые дни июля к нам поступили первые раненые. Ранения они получили в боях на Украине. В основном это были молодые, необстрелянные бойцы.
Раненые доставлялись в город санпоездом, в основном, не обработанные, тяжелые, обычно с кровотечениями. В нынешнем старом здании школы № 32 было организовано сортировочное отделение – там были свои врачи, которые определяли, в какое отделение направить того или иного раненого. С ранениями в бедро, голень поступали в наше отделение; с черепно-мозговыми травмами – во второе, нейрохирургическое; с ранениями в плечо - в третье, легкораненые - в седьмое. Последние поправлялись быстро, у них проводились занятия по военной подготовке и все они потом возвращались на фронт. А вот с более серьезными ранениями люди иногда лежали подолгу. После выписки из госпиталя военно-врачебная комиссия давала некоторым отсрочку от службы на три-шесть месяцев. Комиссии было две, председательствовала Михалева. В составе одной комиссии был хирург Рысь В.Н., в другой – я. Николай Владимирович Рысь был ведущим хирургом, руководил всеми отделениями. Я больше работала с уклоном в травматологию.
Запомнился один парень. Молодой, красивый – у него была спинно-мозговая травма. Лежал, ходить не мог, а на баяне играл виртуозно. Мы все плакали, когда слушали его игру. Мельников его фамилия. Мы ему дали отсрочку на шесть месяцев. После войны на курорте я случайно встретилась с одной женщиной. Узнав, что я из Шадринска, она сказала, что во время войны в госпитале лежал ее родственник, который в то время не мог ходить. Назвала фамилию. Это был Мельников. Конечно же, я его помнила. «Пошел ведь он потом, пошел», - радостно сообщила она.
Вспоминается еще случай. Раненых я тогда многих называла сынками, а они меня в шутку – мамочкой. В ту пору я, 28-летняя, для молодых ребят была «старухой». Так вот, об этом таком «сынке» вспомнили, когда отмечалось 40-летие моей медицинской деятельности.
У одного из раненых грозил развиться сепсис, и Рысь принял решение отнять ногу. А мне жалко парня, молодой совсем. Стою у окна, уже к операции готова, и плачу.
- Николай Владимирович, давайте еще раз перевяжем сосуд…
- Умрет же он, а так жить будет.
- А потом, видимо, решился:
- Делайте сами, как считаете нужным, но и документ подписывайте тоже вы.
- Сделала я все, как положено, и парень пошел на поправку. Легкая у вас рука, «мамочка» - шутили иногда раненые. Как вот и было в истории с эти «сынком».
28 августа 1943 г. сыну Таисьи Андреевны Вадиму исполнилось 4 года, а 1 сентября она уже уехала на фронт. Сын остался с ее родителями, от мужа вестей не было никаких. По ее словам, всю войну простояла за операционным столом: и в тылу, и на фронте.
В конце войны со станцией переливания крови № 2 Первого Белорусского фронта оказалась за Берлином, а госпиталь, в котором работала до этого, остался в Познани, в Польше. Капитан медицинской службы Т.А.Шевелева вернулась домой в декабре 1945 г. Месяцем раньше вернулся ее муж капитан Пухтинский». (Ф. Р-1063. Оп. 1. Д. 61. Л. 1-5.)
Таисья Андреевна награждена Орденом Красной Звезды, медалями «За победу над Германией», «За трудовое отличие» и др.